Перейти к основному содержанию
 logo
  • Вход
  • Регистрация

Форма поиска

11 августа 2022 г.

Основные ссылки

  • Главная
  • Рубрики
  • Альманахи
  • Видео
  • О нас
  • Блоги
  • Авторы
  • Клуб Друзей ЧАЙКИ
  • Книжная лавка
  • Подписка
  • Юлия

Вы здесь

Главная » Блоги » Блог Ирина Чайковская

О тех, кто был близко и кого уже нет. Наум Коржавин и Валентина Синкевич

Читать блог пользователя
Ирина Чайковская
Опубликовано: 06/17/2021 - 21:43

Объединила эти два имени формально по одной причине: оба ушли от нас в июне, с промежутком в три дня.

Наум Моисеевич Коржавин – 22 июня 2018 года, Валентина Алексеевна Синкевич - 25 июня того же года. 

 А если говорить о причине неформальной, то скажу, что эти два человека были близкими мне людьми, мы тесно общались, и их уход образовал в моей душе ничем не заполнимую пустоту.

Хочется их помянуть. 

IMG_2746a_4.jpg

Наум Коржавин. Фото: Алекс Марин

Объединила я их случайно и не случайно. Наум Моисеевич знал Валю. Говорил о ней всегда одно и то же: «Хорошая женщина». О стихах ее молчал, да и знал ли? Впрочем, скорее всего, знал, но не высказывался. Валя тоже предпочитала не высказываться о его стихах. Рассказывала, что как-то принимала у себя в Филадельфии их с Любаней. Они остановились на несколько дней, и Валю поразила беспомощность обоих – Наума Моисеевича в силу ухудшающегося зрения, Любочки по причине редкого неумения вести хозяйство. Впрочем, Эмочка был всегда в центре ее внимания и она старалась окружить его максимальным комфортом. 

 Валя, когда я ее узнала, жила одна. Как я поняла, даже в годы ее близости с художником Владимиром Шаталовым, автором нескольких ее замечательных портретов,  она к нему не переезжала. У Шаталова была мать, обожаемая сыном, не терпящая рядом других женщин. Две предыдущие жены Шаталова, по Валиным словам, кончили жизнь самоубийством, и в этом равномерно были виноваты и сын, и мать.

 К тому же Валя держала «зверей» - собак и кошек. Какие-то кошки не жили в доме, приходили только обогреться зимой и подкормиться, обычно тоже зимой. Она уважала их желание оставаться на свободе, держала для «приходящих» еду и питье. Собаки жили в доме. Кроме того, однажды Валя взяла в дом бродягу, несчастного больного человека по имени Гриша. Она наблюдала сцену, как православный русский священник отказал Грише в пристанище - зимой, холодным вечером, - когда тот попросился на ночь в церковь. Валя пристыдила священника и привела Гришу к себе. Тот у нее поселился. Шаталов делить с Гришей площадь, естественно, не хотел. 

Мне было интересно, как кончилась история с Гришей. Если правильно помню, однажды Гриша сделал что-то нехорошее, то ли схватил нож, то ли попробовал ее ударить (но не хочу выдумывать, а точно не припомню), короче, Валя убрала его из своего дома, куда ей стало страшно приходить, - устроила в особую больницу, ежемесячно вносила за него деньги.

Она его навещала – помню, что возил ее туда, бывший в то время филадельфийцем, поэт и издатель Игорь Михалевич-Каплан, - привозила небольшие деньги – на лакомства и папиросы. 

Про его конец не хочу говорить, история страшноватая... 

Вернусь к Коржавину. 

Наум Моисеевич одиночеством тяготился. В Москве, где жила его душа, его окружали друзья – приятели, по большей части из цеха поэтов. Но были и критики. С одним из них, возможно, самым близким, Станиславом Борисовичем Рассадиным, Коржавин меня свел. Я стала его навещать , когда приезжала в Москву. Станислав Борисович уже не вставал с постели, его жена, Аля, в которой он не чаял души, умерла как раз тогда, когда началась его болезнь. Присматривала за ним Света, женщина с Украины, больших размеров и большой доброты. Свете и ее сыну Мише, учившемуся в Москве, одинокий Станислав Борисович оставил квартиру.

Sinkevich_Valentina.jpg

Валентина Синкевич

Наум Моисеевич очень любил «Стасика». Но высоко ценил и его оппонента, а когда-то близкого друга и соавтора по незабываемой детской радиопередаче «В стране литературных героев» Бенедикта Сарнова. Любочка читала ему вслух книгу «Бени» «Сталин и писатели». 

Оба – и Наум Моисеевич, и Валя, жили исключительно литературой. Для обоих она была предметом размышления, разговора, писания. Все прочее - было второстепенным. Правда, у Вали – за одним исключением. Как-то в интервью (а я у нее взяла их несколько, как и у Наума Моисеевича) она сказала, что жизнь любого живого существа выше сохранения любого произведения искусства. – Валечка, а если это будет мадонна Рафаэля, Даная Рембрандта? 

- Какая разница? Если нужно будет вытащить из огня что-то одно – или кошку или картину Рафаэля, я спасу кошку. 

Такая она была. И спорить было бесполезно. Я тогда вспомнила Наталью Штемпель, воронежскую знакомую Мандельштама, которая пешком уходя из занимаемого фашистами города, взяла с собой единственную ценность – рукописи Мандельштама. Не щенка и не котенка. У Вали пример был беспощадней: или-или. 

 Память у нее была фантастическая. Очень многое помнила, многое «из «закулисного» знала, но предавать огласке не спешила. Из дневников Шаталова убрала страницы, которые считала «недостойными». Это было мне непонятно: «Валюша, почему вы не хотите, чтобы люди когда-нибудь узнали, что ваш Володя зло и недружественно писал о Сергее Голлербахе, который искренне считал его своим другом? Или что он в дневнике со злой завистью пишет о ваших стихах, о вашем таланте?" - "Ируся, зачем это оставлять? Это его мысли «наедине с собой», не нужно их выносить на люди».

И в то же время она не была «благодушной», знала цену людям, часто вышучивала их поведение. Юмор у нее был потрясающий. Не знаю, с годами ли это произошло, но в пору нашего знакомства Валя очень не любила «пасовать», чего-то не знать, быть несведующей или неосведомленной. Как-то я ей заметила, что слОва «индустриалист» нет в современном языке. Она приняла это с недоверием.

Очень верила себе – и это при том, что ее образование было исключительно «самообразованием» (в неполных 16 лет Валя была вывезена в Германию, где до окончания войны была "остовкой"), за счет книг, прочитанных в детстве и довоенной юности в городе Остре, а затем во время многолетней работы в обширной Филадельфийской библиотеке, а еще в ходе подготовок к «урокам» в ее школе для американцев, желающих изучать русскую литературу, а еще в качестве автора статей, эссе и интервью, не говоря уже о стихах, в «Новом русском» слове» и «Новом журнале». В других изданиях она печаталась только тогда, когда ей предлагали. Но было это крайне редко. Уже в конце жизни Валю заинтересвовал подсчет публикаций в ЖЗ – кто-то ей сказал (не я, мне такое соревнование не кажется значимым), что это крайне престижно,  и почему-то назвал число моих публикаций. По-видимому, после этого Валя попросила меня назвать число ее публикаций на сайте ЖЗ. Услышав цифру, по-настоящему расстроилась, хотя была эта цифра немаленькая; сказала, что многое, по-видимому, не отмечено. Значит,  было ей это небезразлично.

Скажу, что в конце жизни Валя пришла к нам в ЧАЙКУ, ее последние эссе – о Евтушенко, о Набокове - опубликованы у нас. Скажу больше, что в последний год жизни Валя решила публиковаться исключительно у нас. И назвала причину, довольно забавную. Я отказалась от одной статьи Валиного большого и старинного друга Сергея Голлербаха. Статья была на удивление слабая, с каким-то странным эротическим уклоном (речь шла, если не ошибаюсь, об американском исполнении «Лебединого озера»). Оказывается, Валя, ежедневно с Голлербахом разговаривающая  по телефону, отговаривала его публиковать эту статью. Мне она ничего не сказала, уверенная, что я Сергею Львовичу, регулярно у нас публикующемуся, не откажу. Когда же она услышала, что я статью не взяла, - пришла в восторг (1)  - и тут же пообещала дать статью о Набокове нам, а не НЖ, как планировала. И впредь пообещала все отдавать в ЧАЙКУ. Но мы уже этого «всего» не увидели... 

 Но что я все о Вале, вернусь к Науму Моисеевичу. Мы с ним часто разговаривали на политические темы. Он всегда был «в курсе» всех политических вопросов, постоянно слушал известия - на радио "ЭХО Москвы", на "Свободе"... Его интересовала политика - как американская, так и российская. Вообще он, по своим взглядам, как кажется, примыкал к консерваторам, а в российской политике был «имперцем», притом, что нынешнего президента они с Любочкой не очень жаловали. Всю вину за провал Перестройки и поворот к прошлому (возрождение социализма и сталинизма, возрастание коррупции) Наум Моисеевич возлагал на «демократов», которые-де отстранились от нужд народа. 

 На эту тему мы спорили. Я доказывала, что демократы при Ельцине власти как таковой не имели, Гайдар был призван для проведения болезненной хозяйственной реформы – и только... Рассказывала про Перестройку, про защиту и защитников Белого дома в августе 1991 года. До меня об этих революционных днях ему говорил  "Стасик".

 Про Сталина Коржавин высказывался однозначно. Утверждал, что войну народ выиграл не благодаря, а вопреки Сталину. А еще был такой эпизод. Я написала «реплику» для журнала, где говорилось о том, что сталинский и гитлеровский режим не полностью тождественны – тогда мысль об их тождественности стала просачиваться в умы – через гениальный роман Василия Гроссмана «Жизнь и судьба». Я начала думать на эту тему - и пришла к выводу, что, если гитлеровцы мечтали построить свое национальное государство – Третий Рейх, превратив другие народы в своих рабов или полностью уничтожив (евреев и цыган), то у советских была (на первых порах) идея интернационализма, «всемирного» счастья всех народов земли. К тому же (опять же на первых порах) Советский Союз стал прибежищем европейских евреев, убегавших сюда от неминуемой гибели (2).   И вот эту заметку я прочитала Науму Моисеевичу и Любови Семеновне, Любочке. Поскольку вопрос был сложен, мне было важно услышать их оценку. Наум Моисеевич (как и Любовь Семеновна) такой поворот темы одобрил, чему я была несказанно рада. 

 Все годы общения как с Наумом Моисеевичем Коржавиным, так и с Валентиной Алексеевной Синкевич, я спорадически,  спустя некоторое время, записывала какие-то эпизоды наших разговоров. Сожалею, что делала это нечасто и нерегулярно, многое из записанного от руки пропало. Но кое-что сохранилось. О Вале даже не так мало. Все это нужно привести в систему, как-то собрать по клочкам и объединить. А пока я приведу по одной своей записи разговора с Наумом Моисеевичем и с Валей. Выбрала практически наугад. Ничего не меняла, только убрала некоторые имена. 

 

Валентина Синкевич. О Власове и власовцах 

 О Власове и власовцах: это была большая трагедия. Они против советской армии не воевали. Другое дело, что Гитлер боялся выпустить их воевать против бывших своих. Но они носили форму фашистскую.

Когда ВА была в Испании (в Мадриде?),  ее попросили эмигранты из Америки найти там кого-то из своих. Она найти не смогла. Взяла телефонную книжку и по ней стала искать русские имена и их носителям звонить. Нашла какую-то русскую фамилию.  Слово за словом - договорились встретиться. Потом этот человек ей открылся, что настоящая его фамилия Жеребцов (?) и что он был помощником Власова. Он ей говорил, что Власов лично был человеком очень порядочным, но окружали его подонки, пившие и гулявшие на немецкие деньги, позднее это все приписывалось самому Власову...

Удивительно, что этот человек открылся ВА. Было это годах в 1970-80-х...

Он сумел сориентироваться и в конце войны убежать в Испанию, хотя большая часть власовцев была выдана Сталину (англичанами) и загремела в лагеря...

Когда Люся Оболенская-Флам восхищается, что власовцы в Праге ударили в тыл немецкой армии (это был уже 1945 год), Валя ее останавливает: не очень это красиво, люди два раза изменили своей военной присяге...

Август 2011

 

Наум Коржавин. Наши революционные песни 

В прошлый раз, когда Наум Моисеевич позвонил, мы с ним пели «По военной дороге».

Он хорошо пел и помнил все слова. Наташа слышала наше пение со стороны, не знаю, слышала ли она, что пел Коржавин (он не пел – выкрикивал), но она нас похвалила, сказала: хорошо получается. 

А сегодня позвонил, и был такой разговор:

- Как вы, Наум Моисеевич?

- Хреново. Телефон отключается. Никто не может нам позвонить, и мы никому. В последние дни своей жизни я полностью отрезан от мира.

- Почему же в последние? Сегодня какое число? 24 апреля. Завтра я вам позвоню перед Любочкиной операцией, она 26 апреля, наверное, рано начнется. Вот и будем молиться, чтобы все с нею было хорошо. А с вами все и так должно быть в порядке. Вы как, петь – готовы?

- Готов.

- Мы сегодня с вами поем про Щорса. 

Шел отряд по берегу...

Коржавин стал выкрикивать слова с некоторым опозданием. Второй куплет пошел хорошо. Там про «мы сыны батрацкие, мы за новый мир».

А на третьем случилась заминка. Я начала: «В голоде и холоде жизнь его прошла...»

- Неправда это.

- Что неправда, Наум Моисеевич ? – я приостановила пение.

- Что в голоде и в холоде. Он был сыном машиниста, а они хорошо зарабатывали.

- Из рабочей аристократии, стало быть. Но это же миф, легенда. Хорошо заряжает.

- Они, наверное, верили, когда пели, да и когда сочиняли.

- Когда сочиняли – точно, вон какая энергетика, прямо бешеная. Я тоже верю, когда пою. А вы?

- Когда пою? Нет, уже не верю. Раньше верил.

- А вы и сейчас поверьте, когда поете, чтобы энергией зарядиться.

И мы спели всю песню по второму разу.

А через часок Наум Моисеевич позвонил и проверил слова третьего куплета: это он готовится к следующей спевке.

 24 апреля 2012

----------------------

 [1] Пришла в восторг  именно потому, что слабая статья СЛГ не появится в печати. Вообще Валя с Сергеем Львовичем часто спорили и пикировались – по литературным поводам, - как и положено давним друзьям-литераторам.  При этом не будем забывать, что Сергей Львович Голлербах - замечательный художник по своей основной профессии. 

[1]  У меня даже была такая невысказанная идея, что Лион Фейхтвангер, когда писал книгу о стране под властью сталинизма («Москва 1937»),  сознательно  смягчал краски и уходил от осуждения, полагая, что  Советский Союз – единственное  государство, куда смогут убежать его соплеменники  от Гитлера,  с его  расовыми «Нюрнбергскими  законами».

***

 Свободу Алексею Навальному и всем политическим заключенным!!!

  • 5675 просмотров
  • Чтобы оставить комментарий нужно зарегистрироваться. Если вы уже зарегистрированы на сайте, нажмите здесь.

Комментарии

О тех, кто был близко и кого уже нет

Оставлен белаягора сб, 06/26/2021 - 22:21

Дорогая Ирина! Спасибо за текст, посвященный памяти Наума Коржавина и Валентины Синкевич. Ты следовала правилу: о достойных людях надо говорить пока они дышат. Теперь же, когда их нет, вспоминаешь добрыми словами. А они их, безусловно, заслужили.

К сожалению, лично я не была знакома с Наумом Моисеевичем и Валентиной Алексеевной. Но у меня ей возможность воссоздать сказанное о Коржавине его близким другом (одновременно моим двоюродным племянником Люсиком), московским поэтом Лазарем Шерешевским (1926-2008).

Незадолго до кончины он продиктовал свои воспоминания, которые позднее составили большую часть книги о нем. В них неоднократно звучит имя Коржавина. Ведь они дружили с киевских времен и до конца жизни Шерешевского.

Для ясности предоставлю ему слово.

------

- В книге моего одноклассника и друга Эмки Манделя (Наума Коржавина) описано как мы с ним пошли наводить справки о моем арестованном отце (1938 г.). Через 10 лет я узнал, что отца расстреляли.... Вскоре я простудился и слег. Мои школьные товарищи, в числе которых был и Эмка Мандель, регулярно меня навещали - рассказывали новости, передавали задания.

- События того времени сильно нас будоражили. И мы с Манделем сошлись на том, что надо организовать марксистский кружок. И мы его создали. В него вошли несколько мальчиков и пара девочек из других школ. С этого момента завязалась наша с Эмкой дружба на всю жизнь.

- Мы познакомились осенью 1938 года, когда оба учились в шестом классе. Мы рассуждали о политике и литературе; тем и другим увлекались. В нашей школе был организован литературный кружок. По общности интересов его членов он был нам близок. Мы остро ощущали противоречия окружающей жизни, восхваляемой прессой и жестокой в быту.

- В подростковом возрасте к нашему увлечению литературой прибавилось увлечение девушками. В ту пору Наум Коржавин написал такие строки:

А сколько нас бродит по городам

И влюбляется в девушек умных...

Ранние стихи, еще очень слабы по форме, он никогда не включал в свои книги, полагая, что его творческая жизнь началась лишь в годы войны.

- Моего близкого друга Наума Манделя все называли Эмкой. С того далекого детства его судьба переплелась с моей, а потому и сегодня мне хочется называть его "одноклассником". В своих воспоминаниях "В соблазнах кровавой эпохи", опубликованных в "Новом мире" в начале 90-х годов, уже будучи известным поэтом и мыслителем Наумом Коржавиным, Эмка подробно рассказал о наших киевских довоенных временах.

- В 1942 году мы нашли друг друга. Эмка оказался на Урале. Но в 1943 -м наша переписка оборвалась. Я был оклеветан, арестован и отправлен в лагерь. Летом того года на лагерной вахте мне выдали от него посылку с неслыханным по тем временам богатством - две банки американской тушенки и буханка хлеба. Этот акт товарищеской солидарности - поддерживать отношения с политзаключенными - остался в моей памяти на всю жизнь.

Через год Мандель сумел перебраться в Москву (от армии он был освобожден из-за плохого зрения), присоединиться к московской литературе, поступить в Литературный институт

- В конце 1947 года Мандель разделил мою лагерную судьбу - был арестован и отправлен в сибирскую ссылку, из которой вернулся только в 1954-м. К моменту его ареста я был уже за Полярным кругом, на пресловутой "Мертвой дороге". Так мы с ним еще раз стали "одноклассниками". Об аресте Манделя поведал Владимир Тендряков в своем рассказе "Охота". А в 50-х годах вышла книга поэта Юлии Друниной со стихотворением "Мой друг", посвященном Эмке:

И дописался непутевый малый:

Его забрали в валенках чужих...

Вернулся он уже поэтом Наумом Коржавиным. Много лет спустя поэт Николай Старшинов рассказал мне, что этот псевдоним он посоветовал Эмке, вспомнив жившего в XVIII веке российского просветителя и литератора Федора Каржавина. - Встретились мы с Эмкой только в эпоху "оттепели и реабилитанса" - в 1955 году, спустя четырнадцать лет после нашей киевской разлуки 1941 года. Он начал печататься в толстых журналах. Написанное в 50-60- годы издал за рубежом, а во времена "перестройки" - и в России. Но трагические коллизии XX века продолжались,...его вновь начали преследовать. Манделя "выталкивали" как репатрианта на "историческую родину". Правда, до нее он не доехал... И мы снова расстались - на этот раз на 16 лет.

- В 1989 году он появился в Москве. Это был триумфальный приезд: выступления, интервью, телевидение, редакции... Имя моего однокашника стало известно и в Европе, и в Америке. Наконец, судьба улыбнулась ему, но грустной улыбкой. Многих старых друзей он уж не застал.

- А мне все вспоминается наше отрочество. Я вижу Эмку не головастым мужчиной , идущим по киевским улицам, а стремительно бегущим мальчишкой. Его гнали ритмы рождавшихся стихов, в нем бушевали мысли... Они продолжают переполнять его и сейчас, когда нам перевалило за восьмой десяток... В ранней юности появились его строки, ставшие кредо последующей жизни:

Я разгадал секрет. И вот

Я говорю: к нам счастье строго

Не потому, что не везет,

А потому что надо много.

-----------------------------------------------------------

От себя добавлю. Поэты Наум Коржавин и Лазарь Шерешевский - друзья по жизни и единомышленники по мировоззрению - любили свою родину. А любимая ими страна поступала жестоко лично с ними и с их поколением. Не случайно мой родственник, возвращаясь в 1994 году из Америки в Москву, записал стихотворную фразу:

Из России уехать можно.

От России уйти - нельзя.

Татьяна Белогорская

  • Чтобы оставить комментарий нужно зарегистрироваться. Если вы уже зарегистрированы на сайте, нажмите здесь.

Неделя культуры с Ириной Чайковской

Последний кадр. Caro papá. Комедия Дино Ризи (1979)
Caro papá. Мне кажется, не обязательно знать итальянский язык, чтобы расшифровать это название. Комедия? Вот тут заковыка. Фильм явно не комедийный, поднимает одну из серьёзнейших проблем всех времен и народов: отцы и дети, отношения между поколениями. Во все времена есть сообщества, к которым тянется молодежь, и часто чем «экстремальнее» их задачи и действия, тем они привлекательнее для юных неокрепших сердец. Италия, очень похожая на Россию в смысле власти «вековых» традиций, во второй половине 20 века, несколько позже, чем Russia, показывала примеры их разрушения.
08/04/2022 - 21:12
Крик в ночи. "Дядя Ваня" Георгия Товстоногова, 1986 год
Слушаем известия с полей войны, смотрим кадры бомбежек жилых домов, сочувствуем неисчислимым жертвам и беженцам... Есть от чего впасть в уныние. И все же главная причина сильнейшего воздействия спектакля – в другом. В этой постановке очень рельефно обнажилась трагедия не только главного героя (а в скольких постановках Главным становится Астров!), но и всех нас, всего человечества. Ну да, прошли эти сто-двести лет, о которых говорит Астров, но нет того, о чем он мечтал: люди, увы, не научились быть счастливыми, нам не за что презирать предков, они были ничуть не хуже нас, да и в жизни новых поколений, в нашей с вами жизни, остается все тот же вопрос: Как жить? Чем жить? Зачем жить...
07/21/2022 - 21:40
О Фете (1820-1892)

Почему я вдруг о Фете? На днях посмотрела на канале КУЛЬТУРА программу Игоря Волгина «Игра в бисер», где в кругу специалистов обсуждаются разные, вошедшие в классический фонд книги. В этот раз почему-то был Афанасий Фет. Очень странный выбор для сегодняшнего дня, начиненного войной, когда все мы следим за новостями на ютубе, слышим новые «страшные» истории про убитых и раненых, следим за политиками и лидерами стран, один из которых, развязавший эту самоубийственную войну и ставший символом всемирного зла, по несчастью, является российским президентом. И тут – Фет. С другой стороны, нельзя жить только войной. Хочется как-то отвлечься от страшной и безумной реальности, уйти в сторону поэзии, красоты, вольных проявлений человеческого духа. И в этом случае Фет вне конкуренции...

05/20/2022 - 21:13

Все материалы

Аудиокнига Ирины Чайковской "Вольный ветер"

Аудиокнига состоит из трех рассказов и повести: 1. "Ворожея", 2. "Симонетта Веспуччи", 3. "Возвратная горячка" и  "Повесть о Висяше Белинском в четырех сновидениях". В центре рассказа "Ворожея" судьба писательницы, классика украинской литературы Марии Маркович (Марко Вовчок). В рассказе "Симонетта Веспуччи" говорится о трагической судьбе Вареньки Богданович, воспитанницы Варвары Тургеневой. "Возвратная горячка" погружает нас в атмосферу второй половины 19 века, в центре  - фигура Павла Анненкова.

(В России для прослушивания используйте VPN).

Русский язык от Марины Королевой

О трудностях русского языка - легко, увлекательно, коротко. Марина Королёва, филолог, радио- и телеведущая, автор программ и книг о русском языке, в каждом эпизоде подкаста рассказывает об одном слове или выражении.

В блогах

Лукерья-Комарница
Михаил Синельников
Церковь отмечает в этот день память праведной девы Гликерии Новгородской. Сведения о ее жизни крайне скудны, известно лишь, что она была дочерью городского старосты и умерла молодой. Почитать деву стали в середине 16 века, когда было обретено ее нетленное тело и возле него стали происходить чудесные исцеления...
05/26/2022 - 01:41
Абрам Ганнибал
Михаил Синельников
День памяти Абрама ГАННИБАЛА (1697 - 1781), выдающегося русского деятеля петровской и елизаветинской эпох, военного инженера. Биография его хорошо известна в свете жизни его гениального правнука(я всегда хотел надеяться на то, что отчасти африканское происхождение величайшего русского поэта останется навсегда в России гарантией от проявлений доморощенного расизма...). Фамилию "арапу Петра Великого" дали, как известно, в память о карфагеняне Ганнибале, тоже некоторым образом сыне Африки....
05/25/2022 - 01:37
135 лет Игорю Северянину
Михаил Синельников
День рождения Игоря СЕВЕРЯНИНА. 135 лет. Какое всё же редкостно-причудливое дарование! И озорство! В сущности, трогательное. Пастернак (коего И.С. не любил), восхищаясь, писал о нём, что у нас впервые после Лермонтова появился поэт, от стихов которого возникало ощущение, что строфа за строфой рождается сразу целиком. Это, конечно, иллюзия....
05/16/2022 - 01:33
Тропинин
Михаил Синельников
День памяти живописца Василия ТРОПИНИНА (1776 - 1857), автора, между прочим, портрета Пушкина, изображения известного, и, пожалуй, самого правдоподобного. Был Василий Андреевич масоном и, когда Александр Сергеевич ему позировал, подал поэту братский масонский знак. Пушкин был рассержен и погрозил пальцем... А мне особенно мила тропининская "Кружевница". И по семейным преданиям... Жалею, что не уберег хоть одной кружевной скатерти из созданных бабкой. Но иногда, коль возникает редкий досуг, я из бумаги вырезаю нечто подобное...
05/15/2022 - 23:05

Все блоги

Страничка юмора

11 августа 2022 г.
Проза
Юмор

download_7_copy.jpg

Геннадий Киселёв
Дай, Джим, на счастье лапу мне…
На первом же отборочном туре в студию я оскандалился. Войдя почему-то бочком в небольшой зал, где заседала приёмная комиссия, я так и застыл в этой позе и начал лепетать строки из поэмы Николая Васильевича Гоголя о русском человеке, который не может не любить быстрой езды. Экзаменаторы поморщились и попросили прочесть стихотворение. Я сделал глубокий вдох, задержал дыхание и сдавленно произнёс...
 

Подписка на рассылку

Подпишитесь на рассылку, чтобы быть в курсе последних новостей журнала ЧАЙКА и получать избранные статьи, опубликованные за неделю.

Tweets by Chayka_Magazine

Основные ссылки

  • Главная
  • Рубрики
  • Альманахи
  • Видео
  • О нас
  • Блоги
  • Авторы
  • Клуб Друзей ЧАЙКИ
  • Книжная лавка
  • Подписка
  • Юлия
Товары для школы купить
Copyright © 2001-2014 by the Seagull Publications Corporation. All rights reserved.